По правде, это нечестно.
Гатс отдается боям полностью, без остатка. Рубит, кромсает, потрошит – как получится, как удобнее, как быстрее. Фарнеза растерянно прижимает к себе предмет общих метаний, выполняющий роль мусорки для нервов Чёрного мечника.
Каска абсолютно спокойно наблюдает за резней.
Нет, серьёзно, это какая-то ошибка.
Фарнеза смотрит заворожено, восхищенно, глаз не отрывая. Гатс, опираясь на окровавленный меч, секунды переводит дыхание; он удивителен.
Сердечко Фарнезы бьётся часто-часто. Для неё он – лучший мужчина.
Лучшая его женщина сейчас настойчиво пародирует пробегающего мимо тушканчика.
Фарнезе захотелось ударить Каску.
Сильнейший мужчина не заслуживает такой женщины. Это абсолютно точно; она уверена. Будь она женщиной Черного мечника, она бы никогда…
Гатс отточенным движением закрепил Убийцу Драконов за спиной, мельком, почти незаметно, взглянув на счастливую от внимания Фарнезы Каску. Порой она чувствует себя параноиком; каждый взгляд этого мужчины на сумасшедшую девку кажется ей тоскливым и нежным.
Это нечестно. И оказывается, обидно.
Каждый раз, когда Гатс подходит ближе, Фарнеза надеется, что это специально для неё. Шипящая, испуганно вцепившаяся в плечи Каска возвращает на землю. Мужчина отворачивается. 
Хочется подойти, броситься на шею и просить не расстраиваться. И даже, если ещё немного набраться смелости, попросить разрешения побыть его женщиной хотя бы в чём-то. Она не умеет готовить, стирать, убираться; она не воин и ужасная трусиха, но она будет стараться! Фарнеза лучше Каски даже такая, Фарнеза уверена.
Дальше желаний дело не доходило; лучшая женщина Гатса обеспокоенно теребит за рукав и требует к себе внимания. Наверное, если бы Фарнеза была наблюдательной не только к Чёрному мечнику, то заметила на себе ещё одну пару глаз. Раскосых, словно кошачьих; пристальных, насквозь смотрящих.
Но она лишь осторожно берёт Каску за руку и, улыбнувшись, догоняет вечно активного Исидоро. Фарнезе лучший мужчин доверил самое дорогое, и она защитит эту девушку, пусть даже сама не воин. Своими силами, как получится; она не будет молиться.
Серпико рад за свою госпожу. Но глаза всё равно видят насквозь, и он не может знать одну лишь поверхность.
Рука, сжимающая запястье Каски, чуть дрожит.
Почему он не может видеть только то, что снаружи?..